06.07.2009
Главная антикризисная мера
Аркадий Иванов: «Строительный рынок держится на государственных инвестициях».
За последний год в строительном комплексе России значительно изменились законодательные условия работы: лицензирование заменено саморегулированием, ужесточены стандарты технического регулирования, введены новые требования к проектной документации. Фактически проведена полноценная реформа строительного рынка, в результате которой, как считают участники проектно-строительного рынка, малый строительный и архитектурный бизнес поставлен в жесткие условия поиска дополнительных резервов. Эксперты сходятся во мнении, что многие предприятия не выдержат конкуренции и интегрируются в крупные компании. Какие риски несут новые правила игры для малых предприятий, рассказывает генеральный директор проектного бюро «СТЕП» Аркадий Иванов.
– Законодательная база в области строительства за последний год претерпела значительные изменения. Как вы их оцениваете?
– Оценки участников рынка весьма противоречивы. Вот сейчас изменили порядок рассмотрения и состав документации, которая подается на экспертизу. К этому не готовы ни подрядчики, ни заказчики, ни ведомства. Теперь надо проводить массу дополнительных исследований, которые стоят денег. Участники строительного рынка сопротивляются. И контролирующие органы не принимают нововведения. В силу инертности мышления и устоявшихся привычек им тяжело менять порядок рассмотрения документов. У нас был случай, когда мы подготовили проект по новым правилам, а нам говорят: рассматривать не будем, несите нам документы, «как было раньше». Мы опять переделали. Еще могу сказать, что переход к саморегулированию безболезненно не пройдет. До сих пор в Петербурге не зарегистрирована ни одна проектная саморегулируемая организация (СРО), озвучены лишь планы по их формированию.
Система, которая сейчас выстраивается, приведет к укрупнению организаций. Многие проектные компании с большим творческим потенциалом, с талантливыми и опытными проектировщиками будут поглощены крупным капиталом. Где им взять деньги на вступление в СРО, особенно в кризис? Ведь вместе со всеми сборами это около 300 тыс. рублей. Я знаю много проектных мастерских, которые таких денег не найдут. Большой вопрос, кто останется на рынке. Скорее всего, малый и средний бизнес сольется с более крупным. Мы-то еще прорвемся: пока идут заказы от госструктур, у нас есть определенная стабильность. Мы выделим средства на вступление в СРО.
Пока никто не знает, как эта система будет работать. Но уже сейчас понятно, что она приведет к монополизации. СРО может просто не принять предприятие в свои члены, а даже если примет, может выжить оттуда. Вопрос в том, кто будет управлять этими организациями. Ведь крупные члены СРО получат большее влияние на управление, чем мелкие, поскольку у них больше ресурсов. Не дадут допуск к объекту – и все. Если раньше государство решало, кому работать на рынке, то теперь это будут делать некие частные структуры.
Особенно трудно будет тем, кто придет потом. Ведь происходит смена поколений, появляются новые лидеры, формируются новые коллективы. Когда СРО будут сформированы окончательно, у них внутри будет все распределено. Новичков просто никто не пустит на рынок. Или за выход на рынок придется много платить. А если молодые станут платить старым, то у старых продукт будет иметь меньшую себестоимость и соответственно более высокую конкурентоспособность. Малые члены СРО превратятся в заложников системы. Ведь выход из СРО возможен только с потерей всех инвестированных в нее средств. Получается как в дешевой гостинице: чемодан занес – плати за номер.
Не абы как
– Может, укрупнение на строительном рынке – позитивный процесс для конечного потребителя? Ведь у крупных организаций больше ресурсов для покрытия рисков.
– Может быть. Но как быть с узкоспециализированными организациями? Например, работающими с разделами проектов «Электроснабжение». Я знаю компании, которые являются большими профессионалами в этом вопросе, но не умеют ничего другого. Есть гениальные архитекторы, но в остальном они ничего не понимают. Каждый из них должен вступать в СРО, а они всегда работают на объектах, объединяясь. Таким образом, компании либо будут сливаться, т.е. одна будет поглощать другую, либо будут вообще распадаться на физические лица и расходиться работать в крупные компании.
– А если использовать кредитные ресурсы для вступления в СРО?
– Это ничего не решит. Вот смотрите: есть одно крупное проектное предприятие, в котором работают, скажем, 50−100 человек. Оно заплатит за вступление в СРО эти 300 тыс. рублей. А есть пять-шесть малых, каждому из которых придется заплатить, в итоге получится не 300 тыс., а 1,5−1,8 млн. Они просто не выдержат ценовой конкуренции. Хотя работают они зачастую не хуже, а даже лучше крупных. Потому что чем больше система, тем труднее она управляется, процессы в ней сложнее контролировать, ее специалисты имеют меньше мотивации к творческой работе.
– Но в малом бизнесе больше вероятность появления недобросовестных, безответственных руководителей…
– На это есть экспертиза, которая сегодня обязательна для всех строительных и архитектурных проектов. Если проект сделан абы как, он не пройдет экспертизу. Сейчас с этим строго. Разработка проекта несет в себе, может, даже больше конечных рисков для потребителя, чем само строительство. Неудачную форму здания или запутанную развязку автомагистрали отремонтировать, как некачественную штукатурку, не удастся. А если архитектор не так линию в проекте провел? Ошибки проектировщика стоят подрядчику, заказчику и потребителю очень дорого.
– Правительство Петербурга разработало антикризисную программу, в которой много внимания уделяется поддержке строительного сектора. Вы уже почувствовали эту поддержку?
– В этой программе ставка сделана на отсрочку инвестиционных платежей. Но нас, проектировщиков, она не коснулась. Да и на строительные компании, у которых объекты в собственности, эта мера тоже не действует. Кроме того, новых объектов сегодня почти не появляется ввиду снижения спроса на недвижимость. А по старым объектам в большинстве случаев инвестиционные платежи уже сделаны. Главная антикризисная мера и городского, и федерального правительства – госзаказ, который государство старается не уменьшать. Эти инвестиции держат отрасль на плаву.
Капитал в голове
– Сегодня государством провозглашена политика поддержки малого бизнеса. Создан, например, Фонд поддержки малого предпринимательства. Вы когда-нибудь туда обращались?
– Вся поддержка малого бизнеса, в том числе в этом фонде, состоит в софинансировании процентных ставок по кредитам. А нам, проектировщикам, они не нужны. Что мы, плоттер за 80 тыс. рублей будем в кредит брать? У нас так: арендовал какую-нибудь мансарду, купил несколько компьютеров – вот тебе и проектная организация. Весь капитал заключен в голове каждого специалиста. Кредит может понадобиться под госзаказы. Потому что там нет авансирования. Но мы ни разу не воспользовались кредитными ресурсами. Берем новый заказ и делаем его на деньги, полученные от предыдущего.
– Инвестиционная нагрузка в проектных компаниях – это в основном фонд оплаты труда?
– Да, но людей-то в разработке участвует много. В каждом проекте минимум 30 разделов, на каждый раздел – от одного до пяти человек. Получается в среднем от 30 до 100 человек, в зависимости от величины объекта. Например, последний заказ, над которым мы сейчас работаем, проект автохозяйства ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области, включает 70 томов. Правда, для Госэкспертизы это не объем – там привыкли измерять количество документации коробками формата А3. В каждую такую коробку помещается 20−30 томов. Потом распределяют по отделам: тебе – 10 коробок, тебе – 15.
– У вас большой опыт работы со спецслужбами и силовыми структурами. Работа с этими ведомствами имеет какие-то особенности или сложности?
– Думаете, расскажу сейчас о сложностях работы со спецслужбами? Могу лишь рассказать вкратце о последнем объекте ГУВД. Количество новых автомашин растет, а содержать и эксплуатировать их стало негде. Уровень существующей обслуживающей площадки уже не соответствует количеству и качеству транспортного парка. Мы разработали для них большой современный транспортный комплекс из десяти корпусов. Сейчас этот проект уже проходит государственную экспертизу.
Спасибо госзаказам
– Как «СТЕП» переживает кризис? Радикальных мер не принималось в связи со снижением спроса на рынке?
– У нас с работой сейчас все в порядке. Все штатные сотрудники загружены на 100%, также привлекаем внештатных. Мы вовремя освоили работу с госконтрактами – как раз к осени прошлого года стали активно работать по этому направлению. Если бы мы продолжали ориентироваться на частный корпоративный сектор, то пришлось бы увольнять людей, терять слаженно работающую команду. Потому что строительный рынок сейчас держится практически только на государственных инвестициях.
– Насколько снизились цены на проектные услуги в строительстве в связи с кризисом?
– Спрос сократился значительно – более чем в два раза. В том числе и на наши услуги. Заказчики «душат» очень сильно. Кто-то пользуется кризисом просто как поводом. С другой стороны, есть у нас два проекта, которые притормозились, – бизнес-центр и жилой дом. Но еще в начале 2008 года, будто предчувствуя спад в коммерческом секторе, мы начали плотно заниматься госзаказами. Сначала не получалось. Одна закорючка не так написана – и уже заявку снимают с конкурса: серьезно ужесточили требования к документации. Потом мы все-таки выиграли первый свой конкурс – на проект ремонта фасадов детского хосписа в поселке Понтонный в Колпинском районе. Потом работали над проектом строительства нового квартала в Красном Селе по приоритетному национальному проекту «Доступное и комфортное жилье».
– Сейчас основной объем работы тоже поступает по госзаказу?
– Да, сейчас кроме автохозяйства ГУВД работаем над проектом амбулатории в деревне Вартемяги Всеволожского района. Там допотопные деревянные прогнившие здания, которые находятся в аварийном состоянии, – единственное лечебное учреждение на несколько поселков. Правительство Ленинградской области выделило средства, и теперь создается один из самых современных многофункциональных медицинских центров. Он будет представлять из себя не серийное советское строение, как обычно строят медучреждения, а уникальный авторский архитектурный проект. Такие заказы радуют: несмотря на кризис, государство финансирует такие важные для населения объекты.
Еще несколько проектов находятся на разных стадиях разработки. В основном по госконкурсам. Мы стараемся подавать заявки на все тендеры Петербурга и Ленобласти. Конечно, не влезаем в глобальные мегапроекты типа строительства дамбы. Наш сегмент по стоимости проектных работ – от 2 до 10 млн рублей и общей стоимости реализации проектов 100−300 млн рублей.
– Какие проблемы сегодня существуют в системе госконтрактов?
– Прежде всего это недобросовестная конкуренция, демпинг. Например, недавно был тендер на 9 млн рублей – выиграла неизвестная никому компания, которая согласилась его исполнить за 900 тыс. Очевидно, что качество этих работ будет низким. И нет механизма, который бы отсеивал таких неадекватных игроков. Квалификация участников не всегда проверяется на достаточном уровне.
– Какие основные трудности в бизнесе сегодня вы бы отметили?
– Дефицит квалифицированных специалистов. В шальные 1990−е произошел провал в подготовке специалистов инженерно-строительных категорий. Получается, что предыдущее поколение стремительно стареет и уходит, а люди новой волны образования еще слишком неопытны и не готовы эффективно заменить старых.
